Мертвая зыбь - Страница 67

— Восемь. Мне было восемь лет, — ответил Леннарт, упорно рассматривая пол. — Я только начал учиться в Марнесской школе. Это был один из последних дней учебы. Уже перед самыми каникулами, красивый такой день, солнечный. Я радовался, что вот-вот начнутся каникулы. А потом вдруг по школе пошли разговоры насчет того, что в поезде по пути в Боргхольм произошла стрельба и что кого-то из Марнесса убили… Но никто толком ничего не знал. А после уроков я пришел домой. Там была мама, почему-то пришли ее сестры. Они долго сидели молча, и в конце концов мама мне рассказала о том, что случилось. Тогда я и узнал…

Леннарт молчал, казалось, он погрузился в давние воспоминания. Джулия попробовала представить, как это было. Встать на его место, увидеть все глазами восьмилетнего мальчика, которым тогда был Леннарт.

— А что, полицейские никогда не плачут? — осторожно спросила она.

— Да нет, — сказал Леннарт, — но мы чуть лучше, чем другие, умели скрывать свои чувства. Нильс Кант, я понятия не имел, кто это такой, был на десять лет старше меня, мы никогда не встречались, хотя и жили всего в нескольких километрах друг от друга. И вдруг оказывается, что он застрелил моего папу.

Леннарт и Джулия помолчали.

— А потом, что ты думал о нем потом? — спросила Джулия. — Я хочу сказать, я понимаю, как ты ненавидел Канта…

Она много раз размышляла над тем, что бы сама сделала, если бы встретила убийцу Йенса. Но в итоге так ничего и не надумала. Джулия не знала.

Леннарт вздохнул и посмотрел в темное окно, выходившее на другую сторону здания.

— Да, я ненавидел Нильса Канта. Страшно ненавидел, всей душой, и при этом я его боялся, особенно по ночам. Я не мог заснуть, потому что опасался, вдруг Нильс Кант вернется на Эланд для того, чтобы убить меня, а заодно и маму. — Он помолчал. — Довольно много времени понадобилось, чтобы я хоть немного успокоился.

— Кое-кто поговаривает, что он жив. Ты об этом слышал?

Леннарт посмотрел на Джулию:

— Кто жив?

— Нильс Кант.

— Жив? Этого просто не может быть.

— Ну да, я тоже думаю, что…

— Кант не может быть жив, — сказал Леннарт и подцепил кусок пиццы. — Кто это говорит?

— Да я тоже считаю, что такого не может быть, — выпалила Джулия, — но Йерлоф все время упоминает Нильса. Ну, я хочу сказать — все время, пока я здесь. Мне даже кажется, что он пытается убедить меня в том, что Нильс Кант виновен в исчезновении моего сына. И в тот день Йенс встретил Канта, несмотря на то что он тогда уже десять лет как лежал в могиле.

— Нильс Кант умер в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году, — сказал Леннарт. — Осенью шестьдесят третьего в Боргхольмскую гавань привезли гроб. — Он говорил не поднимая глаз. — Я не знаю, хорошо это или плохо, но так все и было. Полиция Боргхольма вскрывала гроб, я это точно знаю. Все было сделано очень тихо, никакой огласки. Может быть, из-за Веры Кант, чтобы избежать скандала. Она ведь была заметной фигурой: куча денег, много земли… Но тем не менее гроб вскрыли.

— И что, там было тело?

Леннарт кивнул:

— Да, и я его видел. Конечно, мы проделали это не совсем официально, но когда гроб доставили…

— На одном из кораблей флотилии Мальма? — уточнила Джулия.

Леннарт снова кивнул:

— Да, по-моему, так. Это тебя что, Йерлоф просветил? — продолжал он, не дожидаясь ответа на свой вопрос: — Я тогда был новоиспеченным констеблем. После пары лет в Вексшё я служил в Марнессе. Я попросил, чтобы меня отправили в Боргхольм на вскрытие гроба. Для меня это было очень важно — не по служебным причинам, скорее по личным. Но коллеги меня поняли. Гроб лежал на складе. За ним должны были приехать из похоронного бюро, точнее, ящик, внутри которого находился гроб, и при нем документы со всеми печатями из какого-то шведского консульства в Южной Америке. — Леннарт помедлил и снова заговорил: — Один из полицейских вскрыл крышку. В общем, там лежало тело Нильса Канта, полуразложившееся, покрытое слизью, там даже плесень была. С нами был врач из Боргхольмской больницы, он констатировал, что, судя по этим особенностям, Нильс утонул в соленой воде. И еще сказал, что с уверенностью можно утверждать, будто тело в воде пробыло довольно долго, потому что рыбы начали…

Казалось, Леннарт опять ушел в себя, но тут он, к счастью, посмотрел на стол и вспомнил, что они ели пиццу.

— Извини за эти подробности.

— Да ничего страшного. Но откуда вы знаете, что это был Кант? Отпечатки пальцев или что-нибудь такое?

— Сравнивать было не с чем. Отпечатков пальцев Нильса Канта у полиции не имелось, зубной карты тоже. Но все же его удалось идентифицировать по старой ране на левой руке. Когда Кант работал на каменоломне в Стэнвике, у них там случилась драка, и Нильс сломал несколько пальцев. Я это сам слышал от свидетелей в Стэнвике. Та же самая травма была и на теле в гробу. Это и стало решающим доказательством. Дело закрыли.

Некоторое время на кухне воцарилась тишина, потом Джулия решилась нарушить молчание и спросила:

— А что ты тогда почувствовал? Я имею в виду, когда смотрел на тело Канта?

Леннарт задумался.

— Да вообще-то ничего особенного. Я мечтал встретиться с живым Кантом. Покойника к ответу не призовешь.

Джулия понимающе кивнула. Ей была нужна помощь Леннарта, и она собиралась попросить его об этом.

— А ты когда-нибудь был в доме Кантов? — спросила она. — И я хотела еще узнать: моего Йенса полиция там искала?

Леннарт покачал головой.

— А почему мы должны были искать его там?

— Я не знаю, только пытаюсь понять, куда мог пойти Йенс. Если, предположим, он не ходил к морю и не пошел на пустошь, то тогда он вполне мог оказаться в одном из соседних домов. А вилла Веры Кант всего ведь метрах в двухстах от нашего дома…