Мертвая зыбь - Страница 85

— Я знаю только одного.

И потом он назвал Леннарту имя. Полицейский записал его в блокнот и кивнул.

— Спасибо за помощь.

— Если ты собираешься ехать к нему, то возьми лучше и меня с собой.

Леннарт открыл было рот, собираясь что-то возразить, но Йерлоф быстро проговорил:

— Я нормально себя сегодня чувствую. Я уже хожу, и с головой у меня в порядке. Но если он увидит нас вместе, то ему будет спокойнее и он расскажет больше, — я в этом уверен.

Леннарт вздохнул:

— Ну тогда давай надевай пальто, пойдем прокатимся.

— Хорошо ты сказал, Йон, я имею в виду на похоронах Эрнста.

Йерлоф сидел за столом напротив Йона в его маленькой кухне в Стэнвике. Йон промолчал и только кивнул в ответ. Он откинулся на спинку стула, потом качнулся вперед. Йона разбирало любопытство, — Йерлоф это ясно видел. Почему — было нетрудно понять, ведь за столом находился еще и третий — Леннарт Хенрикссон. За окном кухни совсем стемнело, хотя пробило лишь без четверти шесть. Пакетик со снусом лежал на столе.

— Ну и что вы хотите здесь наскрести? — спросил Йон.

— Наскрести… — протянул Леннарт и пожал плечами. — Но если это снус Андеша, то мне хотелось бы с ним поговорить. Потому что тогда выходит, что он ночевал в доме Веры Кант, копал в погребе и оставил после себя кучу вырезок про Нильса Канта и Йенса Давидссона. И есть еще один вопрос, мне бы тоже очень хотелось получить на него ответ: где находился Андеш в тот день, когда пропал маленький Йенс?

— Андеш вам для этого не нужен, — заверил Йон. — Я могу и сам сказать.

— Хорошо, — сказал Леннарт. Он достал блокнот и ручку. — Тогда рассказывай.

— Он был здесь, — быстро ответил Йон.

— Где здесь, в Стэнвике?

Йон кивнул.

— Следовательно, и ты находился тоже здесь. Ты можешь подтвердить его алиби на тот день?

Йон пожал плечами:

— Много лет прошло, я не очень хорошо помню. Но вечером мы точно были там, на берегу, и искали вместе со всеми, вдвоем. Я хорошо помню.

— И я, — подтвердил Йерлоф.

Наверное, многие события того дня и вечера Йерлоф успел позабыть, но эту картину он очень ясно видел перед собой до сих пор: Йон и его сын, которому тогда, должно быть, было лет двадцать, бок о бок шли вдоль берега.

— Вечером, это понятно, — сказал Леннарт. — А после обеда что делал Андеш?

— Да не помню я, — бросил Йон, — дома его, по-моему, не было, но я уверен: он не подходил к дому Йерлофа. — Йон посмотрел на друга. — Андеш не злой, Йерлоф.

Йерлоф кивнул:

— Я в этом не сомневаюсь.

Леннарт продолжал записывать.

— Во всяком случае нам надо с ним поговорить. Твой сын здесь?

— Нет, он сейчас в Боргхольме, уехал туда вчера после похорон.

— Он что, там живет?

— Да, у своей мамы, но чаще здесь, у меня. У него полное право поступать так, как он хочет. Он не водит машину, поэтому поехал на автобусе.

— А сколько ему сейчас лет?

— Сорок два.

— Сорок два… и живет у родителей? — удивился Леннарт.

— Ну и что, разве это преступление?

Йон махнул рукой, показывая большим пальцем куда-то себе за плечо:

— И у него здесь свой собственный дом, прямо за моим.

— Мне кажется, — осторожно начал Йерлоф, — что Андеш несколько отличается от других. Мы же можем так сказать, Йон? Он хороший, вежливый, работящий, но немного другой.

— Я пару раз встречал Андеша, — сказал Леннарт. — По-моему, нормальный малый, совершенно вменяемый.

Йон поднял голову и, глядя прямо перед собой, произнес:

— Андеш сам по себе, он много думает и не любит говорить ни с другими, ни со мной. Но в нем нет ничего плохого.

— Так, адрес, — перебил его Леннарт.

Йон назвал номер дома и квартиры на Чёпмансгатан, Леннарт записал.

— Хорошо, — сказал он, — не будем тогда больше тебе надоедать, Йон. Поедем обратно в Марнесс.

Последняя фраза была обращена скорее к Йерлофу, потому что тому стало казаться, что он тоже полицейский и при исполнении.

Чувство оказалось очень неприятным. Йерлоф заметил, как во время разговора в глазах Йона появился ужас оттого, что Их Величество Власть, которая кружила где-то высоко, как ворон, высматривающий добычу, заметила его самого и его единственного сына и больше уже в покое не оставит.

— Мой сын не злой, — повторил Йон, хотя Леннарт уже шел к двери.

— Тебе нечего бояться, Йон, — тихо попытался успокоить друга Йерлоф, стараясь, чтобы это прозвучало убедительно. — Поговорим попозже, давай вечером созвонимся. Хорошо?

Йон кивнул, не отрывая взгляда от Леннарта, который стоял в дверях и ждал.

— Пойдем, Йерлоф, — сказал он.

Это прозвучало как приказ, Йерлоф больше не чувствовал себя полицейским, а скорее дрессированной собачкой. Он послушно поднялся и вышел вслед за Леннартом. Вообще-то ему очень хотелось заехать к Астрид и повидать дочь, но решил, что в другой раз.

Йерлоф подошел к своей комнате. Его мускулы дрожали от напряжения больше, чем обычно, да и ноги ломило как-то особенно сильно — день выдался тяжелый. Леннарт подвез его к самым дверям приюта.

Через дверь Йерлоф услышал телефонный звонок и подумал, что, наверное, не успеет подойти и снять трубку. Но телефон все трезвонил.

— Давидссон.

— Это я.

Звонил Йон.

— Как ты там? — спросил Йерлоф и тяжело опустился на кровать.

Йон молчал.

— Ты с Андешем разговаривал? — продолжил Йерлоф.

— Да, я позвонил в Боргхольм и поговорил с ним.

— Хорошо. Тебе, наверное, не стоило ему рассказывать насчет того, что полиция хочет…